Панорама Богемия. Виртуальный тур Богемия. Достопримечательности, карта, фото, видео. Богемия Города чехии в западной богемии

Богемия (чеш. Čechy, нем. Böhmen - Бёмен, от лат. Boiohaemum, Bohemia, родина бойев) - историческая область в Центральной Европе, занимающая западную половину современного государства Чехия.

Географическое положение

В настоящее время Богемия наряду с Моравией и Чешской Силезией входит в состав Чешской республики. Площадь - 52 750 км². Граничит на севере и юго-западе с Германией, на северо-востоке - с Польшей, на востоке - с Моравией, а на юге - с Австрией. Население Богемии составляет около 6,25 миллионов человек. Территория Богемии с четырёх сторон окружена горами: На юго-западе - горный массив Богемский лес (Шумава) (граница с Австрией (горы Мюльфиртель) и Баварией) На северо-западе - Рудные горы (граница с Саксонией) На севере и северо-востоке - горы Судеты (граница с Верхней Лужицей и Силезией) На востоке и на юге - Чешско-Моравская возвышенность (граница с Моравией и с горами Вальдфиртель) Тем самым образуется природный ландшафт, ограниченный водоразделами бассейнов рек Влтавы (Молдавы) и Лабы (Эльбы) (до границы с Германией). В Лабу впадает также Огрже (Эгер), чьи истоки находятся во Франконии (в горах Фихтель). Таким образом, южные границы Чехии имеют свою часть в главном европейском водоразделе. Бассейны Дуная и Одера занимают только 6,4 % территории области (3 184 км²), тогда как главную часть занимает бассейн Эльбы (48 772 км²). Самые высокие горы Чехии это: Энгельхейзер (713 м), Бугберг (591 м), Георгенберг (455 м), Токберг (853 м), Тршемчинберг (822м), Кубаны (1358 м).

Административное деление

Современным границам Богемии уже более 1000 лет, только Эгерланд присоединен в позднем Средневековье. Богемия занимает две трети территории Чешской республики. На территории Богемии полностью расположены административно-территориальные единицы Чешской Республики - Пражский столичный край, Среднечешский край, Пльзеньский край, Карловарский край, Устецкий край, Либерецкий край и Краловеградецкий край, а также большая часть Пардубицкого края, около половины территории края Высочина и один населённый пункт Южноморавского края. Основными городами являются Прага, Пльзень, Либерец, Усти над Лабем, Ческе-Будейовице и Градец-Кралове.

Устаревшее название исторической Чехии - Богемия - происходит от названия кельтских племён бойев, населявших эту территорию в течение нескольких веков и позднее вытесненных другими племенами. В 1526-1918 - «Богемия» - официальное название Чехии (без Моравии) как части Габсбургской империи (Австро-Венгрии). Термин Богемия также ранее использовался в российской историографии для обозначения исторической области Чехия и Чешского государства в Средние века, а также (вместе с понятиями Моравия и Чешская Силезия) иногда используется в регионоведении современной Чехии.

Культура Чехии

Покровителем и национальным святым Чехии является святой Вацлав. Богемия была регионом, в котором религиозные и этнические контрасты были тесно переплетены друг с другом. Таким образом, богемская культура являлась синтезом…

История Богемии

HISTORIA BOHEMICA

Из числа хроник, освещающих историю Чехии и написанных за ее пределами, особое значение имеет «Богемская история» Энея Сильвия Пикколомини, итальянского гуманиста, публициста, поэта, историка и географа. Он родился в 1405 г. в Корсиньяно (ныне Пьенца) около Сиены и получил образование в Сиенском университете. Молодой гуманист зачитывался произведениями Цицерона, Тита Ливия и писал эротические стихи, подражая римским поэтам. Свою церковно-политическую карьеру Эней Сильвий начал в 1432 г., когда на Базельском соборе исполнял функции секретаря трех епископов и трех кардиналов, проявив при этом большие дипломатические способности, которые использовал затем при дворе германского императора. В 40 лет, отказавшись от мирской жизни, он принял священнический сан и поступил на службу к папе Евгению IV, который рукоположил его епископом Сиены, а затем удостоил его кардинальского сана. В августе 1458 г. Эней Сильвий был избран папой и принял имя Пия II. Умер он в 1464 г. Еще со времен Базельского собора, где он присутствовал при выступлениях гуситских послов во главе с Прокопом Голым, Эней Сильвий интересовался чешской историей, изучал чешские хроники. В 1451 г. Эней был послан императором на сейм в Бенешове, где встречался с таборитами. Свои впечатления о поездке он изложил в письмах к друзьям. Кроме того, он делал дневниковые записи и собирал документы о событиях чешской истории. Весной 1458 г., уже будучи кардиналом, Эней Сильвий завершил свою «Богемскую историю», которая была написана великолепным слогом на прекрасном латинском языке. Мы представляем здесь отрывок из этого сочинения, повествующий о легендарном периоде чешской истории. Эней Сильвий не ограничивается простым пересказом событий древней истории, но критически осмысливает имевшиеся в его распоряжении исторические документы и выражает скептическое отношение к легендарным свидетельствам традиционных чешских хроник. Перевод осуществлен И. В. Кривушиным и И. А. Мальцевой по изданию: Aeneae Sylvii Historia Bohemica. Basel, 1532.

О местоположении страны Богемии; о ее реках и городах, а также о нравах богемцев

Богемия расположена в варварской земле за Дунаем, является частью Германии и почти вся открыта ветрам Аквилона 1 . Областью, расположенной к востоку от нее, владеют моравы и племя силезцев; [областью] к северу [от нее] – силезцы и саксонцы, которых называют также миснийцами 2 и тюрингами. На западе [она граничит] с Пфальцем и страной баваров. Областью южнее владеют бавары и австрийцы, которые живут на обоих берегах Дуная. [Таким образом], с Богемией соседствуют только немецкие земли. Длина и ширина страны почти одинаковы; они образуют форму круга, диаметр которого можно преодолеть налегке за три дня пути. Все покрывает лес, который древние называли Герцинским и о котором упоминали как греческие, так и латинские писатели. Все реки, которые орошают страну, впадают в Альбу 3 . Беря начало в горах, она разделяет Богемию и Моравию, течет почти посередине страны сначала на запад, а затем поворачивает на север, где покидает эту землю через горные ущелья, круто прорезая лощины, устремляется в Саксонию, деля ее на две части, и несется в океан, будучи отделена от реки Рейн широкими равнинами. Многие говорят, что в старину [Альба] была границей между Германией и Сарматией 4 . Однако ныне ею является река Одер, которая разделяет Силезию и которая, огибая Германию, течет между Альбой и Вислой, рекой прутенов 5 . Другие реки, о которых рассказывают богемцы, это Орлице 6 , что означает «орел»; Эгра 7 , называемая по имени города 8 , который она омывает, берущая начало в Пфальце и впадающая в Альбу у Литомерицы 9 . Но всех превосходит Мултавия 10 , которая течет через Прагу, главный город королевства, и увлекает за собой [воды] Сазаны 11 , Лужмиция 12 , Мисы 13 и Альбы. Города королевства, заслуживающие упоминания, это Прага, достославное место пребывания короля и епископа, не меньшая по размерам и не менее известная, чем этрусская Флоренция, и разделенная на три части, каждой из которых дано название – Малая Прага, Старая и Новая. Малая находится на левом берегу реки Мултавии и примыкает к холму, где расположены королевская резиденция и знаменитый кафедральный собор Св. Витта. Старая Прага раскинулась в долине и вся украшена прекрасными строениями, среди которых особое восхищение вызывают дворец, торговая площадь, великолепная курия и университет императора Карла. Она соединена с Малой Прагой каменным мостом с двадцатью четырьмя арками. Новый город отделен от старого глубоким рвом, по которому может легко течь река, и с обеих сторон укреплен стеной. Это крупный город, простирающийся вплоть до холмов, один из которых называют [холмом] Св. Карла, другой [холмом] Св. Катарины, а третий Вышеградом; он выстроен в виде дуги; в нем есть университет, чьим главой считают и королевского канцлера, и государя. Литемеш 14 , еще один, помимо Праги, епископский город в Богемии, [расположен] по соседству с Моравией. Не меньшей известностью обладает и Кутма 15 , где добывали серебро из неистощимой жилы; однако в наше время она почти выбрана и истощена, а в самих серебряных рудниках скопилась дождевая вода. Следует также обратить внимание на пышно украшенный и укрепленный Будвиций 16 , который называют еще Слагенвердий. Кроме того, [упомянем] Луну 17 и оба Брода – Чешский 18 и Немецкий 19 ; Будинг, поселение Литомериц, который называют приданым для королев, Грежий 20 , Мост, также Новый Дом 21 , или Нойбург, Погибраций 22 , памятная долгой осадой Пелжма 23 , город Жажиор 24 и, если произнести по-чешски, Иглария 25 , через которую проходит путь в Моравию; и, наконец, твердыня и убежище еретиков Табор, укрепление, воздвигнутое еще на нашей памяти в труднодоступном месте на руинах другого поселения 26 и удостоившееся звания города от императора Сигизмунда. Это очень холодный край, богатый рыбой, крупным рабочим скотом, а также дичью и лесными зверьми, который дает большой урожай пшеницы. [Там] вместо вина употребляют сикеру; [местные жители] называют ее пивом, как если бы ее делали из зерен. Земля во всем королевстве отличнейшая. Виноградники посажены на холмах вокруг Жажиора и возле Литомерица. Вино, которое [здесь] производят, терпкое; более состоятельные [богемцы] употребляют [вино], ввозимое из Австрии и Венгрии. Это племя говорит на том же языке, что и далматы. Относительно [языка] они до сегодняшнего дня сохраняют старый обычай: в храмах народу проповедуют на немецком языке, а на кладбищах, где собираются мирские пресвитеры, или монахи, владеющие земельной собственностью, – на богемском. Только нищенствующие [проповедники] осмеливались наставлять простых людей на том языке, на каком они желали. Данный факт явно указывает на то, что страна прежде была немецкой, а затем [ее] постепенно заселили богемцы. Это можно подкрепить свидетельством Страбона, у которого в седьмом комментарии вы найдете такие слова: «Сеноны 27 , племя свевов 28 , как я уже сказал выше, живут частью внутри, частью вне леса по соседству с гетами 29 . Само племя свевов очень многочисленно, ведь оно распространилось от Рейна до реки Альбы; часть их до сих пор опустошает земли за Альбой; это эмондоры и ланкосарги 30 ». Так [говорит] Страбон. Весь простой народ королевства любит выпить, склонен к чревоугодию, суеверен и жаден до новшеств. Всякий раз, когда трактирщики выставляют на продажу критское вино, ты найдешь в немалом количестве тех, которые, поклявшись, не выйдут из винного погреба до тех пор, пока бочка не будет опустошена. Так же они поступают с отборными винами Италии. Те, кто немного выделяются и занимают срединное положение между народом и знатью, наглы, хитры, переменчивы нравом, быстры на язык, жадны до грабежа, и их ничто не может насытить. Знать, жаждущая славы, опытна в войне, презирает опасности и крепко держит слово; однако ее алчность трудно удовлетворить. Если оценивать народ в целом, то он отнюдь не привержен к религии. Однако тебе хорошо известно, что в любом племени каков правитель, таков и народ. О том, каким образом и откуда это племя пришло в Германию, уже прежде написал беспристрастный и превосходнейший отец, кардинал Доменико Фирмский, весьма благосклонный к твоему сиятельству. Здесь я охотно повторю [из его сочинения] то, что вполне соответствует истории, которую мы излагаем.

О происхождении племени богемцев

Богемцы, как и другие смертные, желая утвердить насколько возможно древнее свое происхождение, называют себя потомками славян. Между тем славяне были среди тех, кто после всемирного потопа оказались виновниками сооружения позорнейшей вавилонской башни; когда же все языки перемешались, славяне, т. е. «словоохотливые», взяли себе собственный язык. Затем они покинули Сеннарскую равнину и, направившись из Азии в Европу, заняли земли, которые ныне населяют булгары, сербы, далматы, кроаты 31 и боснийцы. Еще не прочел я автора, рассказывающего о происхождении своего древнего племени, которому можно было бы доверять, за исключением евреев, первых среди всех смертных. Многие из весьма знатных германцев утверждают, что они произошли от римлян, римляне же думают, что [они] ведут свое славнейшее происхождение от тевкров 32 . Франки, которые на самом деле германцы, заявляли, что в них течет кровь троянцев. Изрядно также и тщеславие британцев, которые утверждают, что некий Брут, отправленный [сюда] в изгнание, дал начало их роду. А богемцы, значительно более древние, открыто объявляют, что происходят от самой башни, когда произошло смешение [языков]. Впрочем они не говорят, кто тогда были их предводителями, кто обладал королевской властью, население какой земли они изгнали, под чьим началом, с какими опасностями в Европе они столкнулись и в какое время. Они утверждают, что когда по всей земле смешались языки, они уже были славянами. Пустая похвальба, достойная осмеяния! Так что, если кто желает подражать богемцам, стремясь [вывести] знатность рода из самой древности, ему стоит только приписать себе происхождение уже не от вавилонской башни, а от Ноева ковчега, от самого рая с его радостями, от первых прародителей и от чрева Евы, откуда вышли все. Мы пройдем мимо столь безумного вздора. Все цари, написал Платон, вышли из рабов, а все рабы из царей. Только доблесть рождает подлинное благородство. Есть много истинного и заслуживающего упоминания из того, что рассказывают о богемцах и что торопится описать перо, когда этот вздор отброшен.

О Чехе, первом правителе Богемии

Род богемцев основал Чех из Кроации, происходивший от совершенно безвестных родителей; после того как в доме [у него] произошло убийство, он, избегая суда и наказания, прибыл в страну, ныне носящую имя Богемии, и поселился на горе под названием Чежип 33 , которое на латынь переводится «Сторожевая»; ведь эта гора возвышается в середине равнины, созерцая главные реки, орошающие Богемию – Альбу, Мултавию и Эгру. Сообщают, что земля эта была невозделанной, вся в лесах и кустарниках, более пригодная для зверей, чем для человека. Мы этому верим; ведь древние германцы, жившие на этих землях, вели пастушеский образ жизни и пренебрегали возделыванием земли, по обычаю кочевников получая пропитание за счет скотоводства; они шли со своими стадами туда, куда их влекли судьба или собственное решение, увозя свой скарб на телегах. Но мы не согласны с рассказами богемцев, которые утверждают, что Чех и вся его семья – брат и родственники сопровождали его при бегстве – жили, [питаясь] только желудями и лесными плодами; ведь к тому времени уже забыли об употреблении желудей [в пищу]. Я не могу поверить, что после потопа у людей была такая пища. Мне кажется более убедительным, что Чех встретил [там] немногочисленных поселенцев, питавшихся молоком и дичью, которых научил пахать землю, сеять пшеницу, жать ее и питаться хлебом; таким образом, он приучил невежественных и почти диких людей вести более цивилизованный образ жизни. У меня нет также весомого основания [считать], что тогда все было общим и что как мужчины, так и женщины ходили обнаженными. Ведь климат той страны недостаточно мягкий для того, чтобы он мог позволить ходить обнаженным человеку, явившемуся из Далмации, где было в обычае носить одежду. Если, конечно, кто-нибудь не приведет в доказательство адамитов, свидетельствуя, что они в наше время появились у богемцев, наслаждались общностью имущества и наготой, но вскоре были уничтожены. У Чеха был брат по имени Лех, его соратник в бедности и в изгнании. После того как он обнаружил, что германцы богаты землями и быками, он, отправившись на восток, осел на большой равнине и по этому месту дал [той земле] имя Полонии; ведь равнина на языке славян называется «поле». Его наследники вскоре чрезвычайно размножились, и люди того племени заполонили Русь, Померанию и Казувию. То же случилось и с родом Чеха; богемцы, т. е. «божественные», «появившиеся чудесным образом», заняли не только названную по их [имени] область, но также Моравию и Лузацию, после того как прежние жители были изгнаны. Пока жил Чех, ничего случайного и беспорядочного не происходило, и его власти подчинялись беспрекословно. После же его смерти каждый стал притязать на первенство, и потому страна, управляемая только мнением большинства, без вождя и без твердо установленного закона, надолго погрузилась в раздоры. Наконец, когда сильнейшие подавили слабых, было найдено средство покончить с многолетней неразберихой – назначить правителя, который, защищая всех, управлял бы и слабыми и сильными по одному и тому же закону.

О Кроке, втором правителе богемцев

Был в то время у богемцев муж по имени Крок, известный справедливостью и по этой причине [пользовавшийся] большим уважением у простых людей. Они выбирают его себе в предводители и вверяют ему верховную власть. Его доброта была столь велика, что жители той страны почитали его как отца, ведь он правил не ради своего удовольствия, но чтобы принести пользу и мир стране, и удерживал необузданный народ в спокойствии не столько властью, сколько милосердием. Он построил у Штемны крепость, которую назвал по своему имени Краковия 34 . Умирая, оставил он трех дочерей – Брелу, сведущую в лекарственных травах, которая возвела замок Брел; Терву, или Тервицию, птицегадательницу и предсказательницу; третья, Либуша, хотя по возрасту и уступала [сестрам], тем не менее превосходила [их] в знании дел божественных и человеческих.

О Либуше, дочери Крока, которая долгие годы правила Богемией

Либуша, жившая, словно одна из Сивилл 35 , после смерти отца, так как народ выказал ей благоволение, многие годы правила страной. И прежде чем была построена Прага, она укрепила замок Вышеград. Ее правление было угодно равно и патрициям, и плебсу. Но позже, не совершив никакой жестокости, никакого тиранического поступка или оплошности, а лишь вынеся справедливое решение, она утратила благосклонность народа. [Однажды] в ее присутствии двое знатных мужей спорили по поводу владения землей. Было вынесено решение по правде и справедливости, и сильнейший проигрывает слабейшему. Тот, словно противозаконно сильнейшему терпеть поражение в суде, заявляет, обратившись к народу, что позорно и недостойно столь многочисленному народу, столь высокородной знати и столь великому государству подчиняться произволу женщины. Когда его речь воспламенила многих, они стали осуждать женское правление, ссылаясь при этом на обычаи соседних племен, и требовать мужа, который бы правил ими. Либуша, после того как установилась тишина, говорит, что поняла желание народа и не обманет его; для подданных, а не для себя удержала она власть после смерти отца; и приказывает [собравшимся] прийти на следующий день. Они повиновались, ушли и [на следующий день] вернулись назад.

О Примиславе 36 , третьем правителе богемцев

Когда Либуша увидела, что на собрание пришло множество народу, она сказала: «Я правила вами, богемцы, вплоть до сегодняшнего дня кротко и милосердно, как свойственно женщинам, ни у кого не отняла что-либо ему принадлежащее и никому не причинила вреда; у вас была мать, а не госпожа. И вам мое правление стало обременительным, и вы изгоняете вместе со мной закон человеколюбия; ничто долго не нравится человеку; народы скорее желают благочестивого и справедливого правителя, чем выносят его. Итак, да будете вы свободны от моего суда; я дам мужа, чтобы управлял вами и по своему произволу судил бы ваши жизни. Идите, оседлайте моего белого коня, отведите его в широкое поле и там, вольного и без узды, отпустите, следуя за ним, куда бы он ни шел. Конь будет бежать довольно долго, пока не остановится перед мужем, обедающим за железным столом. Мне он станет супругом, вам – правителем». Речь [Либуши] понравилась собравшимся. Отпущенный [на волю] конь пробежал десять тысяч шагов. Наконец, у реки Биела 37 он остановился перед пахарем по имени Примислав. Следовавшие [за ним] знатные люди и простолюдины, увидев, что остановившийся конь ластится к пахарю, подошли поближе и сказали: «Здравствуй, добрый муж, которого боги дали нам в правители. Распряги быков, и, сев на коня, поезжай с нами; Либуша просит тебя себе в мужья, а Богемия – в правители». Многие признаются, что не знают, как обрабатывать землю, пасти стадо, управлять кораблем, ткать, шить и строить, но никто не говорит, что от природы ему отказано [в умении] управлять городами, быть королем и повелевать племенами и народами, что совсем не просто; впрочем многие либо из лености, либо из любви к покою отказываются от предложенной царской власти. Примислав, как бы ни был он неотесан, принял вестников радушно и ответил, что исполнит то, о чем его просят; столь велика у смертных жажда царствовать; никто не считает себя недостойным царской власти. Рассказывают, что распряженные быки – ведь любая древняя история сказочна – поднялись в воздух и скрылись в глубочайшей пещере разверзнувшейся скалы, после чего их никогда больше не видели; стрекало 38 же, которым погоняли быков, воткнутое в землю, тотчас покрылось листьями и выпустило три ветви орехового дерева, из которых две сразу же высохли, а третья разрослась в высокое дерево той же породы. Я не рискну утверждать, что это правда. Эти [басни] следует искать у их изобретателей. Однако среди королевских привилегий я нашел указы Карла, четвертого императора римлян, отца блаженной памяти [императора] Сигизмунда, в которых эти [рассказы] излагаются как подлинные. Жителям деревни, где, как полагают, это произошло, пожалованы вольности; им определено платить в качестве налога лишь малую меру орехов того дерева 39 . Но мне и Карл не внушает доверия; ведь короли обычно легковерны и считают истиной все, что добавляет славы их роду. Примислав, выслушав посланцев, перевернул сошник, положил на него хлеб и сыр и стал есть, словно перед дальней дорогой. Этот факт укрепил души богемцев, ибо они признали в сошнике железный стол, о котором прорицала Либуша. Пораженные, они окружают его во время трапезы, а когда он завершает ее, сажают на коня и приказывают поторопиться. При этом они спрашивают, что означает покрывшееся листвой стрекало и отчего две ветви так скоро высохли. Он, словно зная науку предсказания, говорит, что у него родятся трое сыновей, из которых двоим суждено умереть преждевременной смертью, а третий принесет превосходные плоды; и что если бы вся земля пострадала от засухи до его призвания, то его род по мужской линии правил бы вечно, но так как его призвание произошло прежде этого бедствия, то надежда на это утрачена. На вопрос, зачем же он везет с собой деревянные башмаки, он ответил – чтобы хранить их в крепости Вышеград и чтобы [его] потомки видели их, дабы все они знали, что первый из богемцев, получивший власть, был призван с поля, и что не следует чванится тому, кто поднялся на престол из такого низкого сословия. Эти башмаки, издавна с благоговением хранимые богемцами 40 , во время коронационной процессии священники вышеградского храма несут перед королями. Когда Примислав прибыл в Вышеград, он был встречен с великой радостью и почестями простым народом и соединился браком с Либушей. Долго не медля, он обнес город Прагу валом и стеной. Когда же спорили о его названии, Либуша велела спросить у первого встречного мастера, что он делает, и по первому его слову дать имя городу. Спрошенный мастер [оказался] плотником. Он сказал, что делает порог, который по-богемски называют «праха». Так было дано имя городу. Но потомки, исказив название, произносят «Прага». Затем были составлены законы, которыми богемцы долгое время пользовались, и страна, наслаждаясь миром и покоем, разбогатела. Либуша же воздвигла недалеко от реки Альбы замок Либуш, который стал для нее местом упокоения. Государство, которым Примислав при жизни супруги управлял благодаря ее великой мудрости, после ее смерти перешло [под власть] его одного; могущество женщин, которые, пока была жива [Либуша], могли многое, исчезло.

С давних времен Чехия славится на весь мир своим хрусталем. Производство стеклянных и хрустальных событий началось около четырех столетий назад в исторической области современной Чехии, которая имела название Богемия. Местные стеклодувы изначально использовали венецианское стекло, но оно не подходило для резьбы из-за своей хрупкости. Поэтому позже ремесленники начали применять новые технологии в стекольном деле, тем самым сделали пластичный материал, который прекрасно поддавался резьбе и шлифовке, а при застывании имел высокую прочность и кристальную прозрачность. Так чешский хрусталь приобрел большую популярность по всему миру. Изделиями из чешского хрусталя владели знаменитые династии Европы, такие диковинные вещи по тем временам ценились за свою красоту и необычность.

◄ см. Каталог На сегодняшний день богемский хрусталь считается лучшим в мире, и является национальным достоянием Чехии. Изделия из богемского стекла восхищают своей чистейшей прозрачностью, искристостью, цветовыми переливами, роскошной отделкой золотом или серебром. Хрусталь и стекло имеет большой модельный ряд, просмотрев наш сайт, можно увидеть насколько разнообразна посуда этого бренда. Посуда из хрусталя способна создать неповторимое праздничное настроение и украсить любой стол. В ассортименте фабрике есть разнообразные бокалы для воды, вазы для цветов, а так же ваза для фруктов.

Традиции и технологии чешских мастеров сохраняются и по сей день, фирмами, которые производят хрусталь и стеклянную посуду. Одна из самых знаменитых фабрик по производству богемского хрусталя – это Bohemia Crystal. Мастера этой фабрики бережно хранят секреты создания стекла еще со Средневековья, профессионалы стекольного дела используют в своем производстве старинные техники. В сочетании с вековыми традициями создания стекла и современными идеями в дизайне рождаются уникальные предметы быта.

Видео: Фабрика "Cezar Crystal"

Знаменитая фабрика хрусталя Bohemia Crystal.

Фабрику Богемия Кристалл основали в конце девятнадцатого века в небольшом чешском городе Подебрады неподалеку от Праги. Основоположниками стекольного ремесла в этом городе были братья Герхардты, они смогли создать производство с учетом самых современных на тот момент технологий изготовления стекла. На момент когда фабрика запустила свою работу, это было самое прогрессивное предприятие Чехии. После основания фабрики хозяева менялись несколько раз, у предприятия были периоды кризиса и периоды расцвета. Когда фабрика вошла в крупнейший концерн, объединявший большинство стекольных компаний Чехии, был создан бренд Bohemia, который получил широкое признание по всему миру. Купить ее было почетно и престижно, а вазы пользовались особой популярностью, среди элиты того времени. И в наше время Bohemia Crystal является лидером среди многих чешских компаний.

Своим мелодичным звоном бокалы настраивают на торжественный лад, а лучи бликующие в гранях бокала дают насладиться не только вкусом напитка, а и его видом. Бокалы для шампанского, являются не заменимым атрибутом новогоднего застолья, а бокалы для вина дадут насладиться всем букетом аромата и вкуса напитка на любом мероприятии. Бокалы для виски станут прекрасным и солидным подарком для ценителей данного напитка. Выбор по форме, оформлению, настолько обширный, что любую посуду стоит купить, если у вас их еще нет.

Учреждение Земель богемской короны - 25 декабря Утверждение выборности королей - 16 декабря Утверждение династии Габсбургов - 31 октября Распад Австро-Венгрии К:Появились в 1198 году К:Исчезли в 1918 году

Короле́вство Боге́мия , Королевство Чехия (чеш. České království , нем. Königreich Böhmen , лат. Regnum Bohemiae ) - королевство в Центральной Европе , располагавшееся на исторической части территории современной Чехии . Формально было образовано в 1212 году императором Священной Римской империи Фридрихом II после подписания Сицилийской золотой буллы . Богемия входила в состав Священной Римской империи вплоть до её распада в 1806 году , затем стала частью Австрийской империи и Габсбургской монархии . Королевство ликвидировано в 1918 году вместе с падением Австро-Венгрии .

История

XIII век: становление

Хотя некоторые правители Богемии XI-XII веков пользовались ненаследуемым королевским титулом (Вратислав II , Владислав II), королевство было официально учреждено лишь в 1198 году Пршемыслом Отакаром I . Его королевский статус был официально признан Филиппом Швабским в обмен на поддержку в борьбе с соперником Филиппа, императором Оттоном IV . В 1204 году королевский титул Пржемысла был признан самим Оттоном IV, а также папой Иннокентием III . Документальное закрепление существование Богемского королевства произошло в 1212 году в Сицилийской золотой булле , подписанной императором Фридрихом II .

С этого времени императорская прерогатива одобрять каждого богемского правителя и назначать епископа Праги была ликвидирована. Преемником Пржемысла стал его сын от второго брака Вацлав I . Сестра Вацлава I Агнесса , позже причисленная к лику святых, была чрезвычайно решительной и энергичной женщиной. Она отказалась выйти замуж за императора Священной Римской империи, а вместо этого посвятила свою жизнь духовным изысканиям. С одобрения папы римского она создала в 1233 году Орден рыцарей креста с красной звездой - первый рыцарский орден в Чешском королевстве.

XIII век был наиболее динамичным периодом правления династии Пршемысловичей в Чехии. Озабоченность императора Фридриха II его средиземноморскими делами и династической борьбой, известной как Великое Междуцарствие ( -) ослабили императорскую власть в Центральной Европе, тем самым укрепляя власть Пршемысловичей. В то же время монгольское нашествие ( -) поглотило внимание восточных соседей Чешского королевства - венгров и поляков.

Во время правления последних Пршемысловичей и первых Люксембургов Богемское королевство было самым могущественным государством в Священной Римской империи. Король Пржемысл II Отакар правил землями от Австрии до Адриатического моря. Король Вацлав II в 1300 году был коронован королём Польши, а его сын Вацлав III - королём Венгрии через год. Теперь Чешское королевство простиралось от Венгрии до Балтийского моря.

После 1471: правление Ягеллонов и Габсбургов

После смерти короля гуситов чешские сословия избрали его преемником польского князя Владислава Ягеллона . В 1490 году он также стал королём Венгрии, а польские Ягеллоны стали править Чехией и Венгрией. Ягеллоны правили Чехией формально, их влияние в королевстве было минимальным, а реальное управление перешло в руки дворян на местах. Чешские католики приняли положения Базельского совета 1485 года и примирились с чашниками. Чешское отчуждение от империи усугублялось, и к 1500 году Богемия лишь формально являлась её частью.

Нынешняя Чехия, состоящая из Богемии, Моравии и Чешской Силезии, по-прежнему использует большинство символов Богемского королевства - двухвостого льва на гербе, красно-белые полосы на государственном флаге и королевский замок в качестве резиденции президента.

Земли Богемской короны

Собственно Богемия (Čechy ) с графством Глац (Hrabství kladské ) была основной частью Чешского королевства. Эгерланд (Chebsko ) был приобретен королём Вацлавом II между и 1305 годом и впоследствии присоединились к королевству на правах личной унии. В 1348 году Карл IV создал Земли богемской короны (země Koruny české ), в которые, помимо Богемии, вошли:

• Моравская марка (Markrabství Moravské ), приобретенная Пршемысловичами после битвы на реке Лех 955 года , переданная в 999 году Польше и отвоеванная Бржетиславом I в или 1029 годах ;
• Верхняя Лужица (Horní Lužice ), присоединенная отцом Карла IV Яном Слепым в 1329 году , и Нижняя Лужица (Dolní Lužice ), приобретенная Карлом IV у Оттона V в 1367 году . Император Фердинанд II уступил Лужицу Саксонии в 1635 году по условиям Пражского мира ;
• герцогство Силезия (Slezsko ), приобретенное в 1335 году по Тренчинскому договору между королём Яном Слепым и королём Польши Казимиром III . Королева Мария Терезия передала Силезию в 1742 году прусскому королю Фридриху II по Бреславльскому миру , за исключением Австрийской Силезии .

Короли Чехии также одно время правили:

• герцогством Австрия с , Штирией с 1261 году , Эгерландом с , Каринтией и Карниолой с и Фриули с 1272 годов - эти земли приобрел Пржемысл II Отакар, но был вынужден уступить Рудольфу Габсбургу в 1278 году ;
• северной частью Верхнего Пфальца, присоединенной Карлом IV в 1355 году . Сын Карла Вацлав уступил эту область в 1400 году королю Германии Рупрехту;
• курфюршеством Бранденбург, приобретенным в 1373 году Карлом IV у Оттона V. Сын Карла император Сигизмунд передал Бранденбург Фридриху I Гогенцоллерну в 1415 году .

Административное деление

Края Богемии

• Бехине (нем. Beching )
• Болеслав (нем. Jung-Bunzlau )
• Часлав (нем. Tschaslau )
• Градец-Кралове (нем. Königgrätz )
• Кладско (нем. Glatz )
• Коуржим (нем. Gurim )
• Литомержице (нем. Leitmeritz )
• Локет (нем. Elbogen )
• Влтава (нем. Moldau )
• Пльзень (нем. Pilsen )
• Бероун (нем. Beraun )
• Раковник (нем. Rakonitz )
• Сланы (нем. Schlan )
• Жатец (нем. Saaz )

Короли Богемии (Чехии)

Пржемысловичи

• Вратислав I ( -)
• Владислав I ( -)
• Пржемысл I Отакар ( -
• Вацлав I ( -)
• Пржемысл II Отакар ( -)
• Вацлав II ( -)
• Вацлав III ( -)

• Рудольф I Габсбург ( -)
• Генрих Хорутанский ( - , во второй раз)

Люксембурги

• Ян Слепой ( -)
• Карел I ( -)
• Вацлав IV ( -)
• Зикмунд ( -)

Габсбурги

• Альбрехт ( -)
• Междуцарствие ( -)
• Ладислав Постум ( -)

Не принадлежали ни к одной династии

• Йиржи из Подебрад ( -)
• Матиаш I Хуньяди ( -)

Ягеллоны

• Владислав II ( -)
• Людвик ( -)

Габсбурги (в составе Священной Римской империи)

• Фердинанд I ( -)
• Максимилиан I ( -)
• Рудольф II ( -)
• Матиаш II ( -)

Виттельсбахи

• Фридрих Пфальцский ( - , фактически не был у власти)

Габсбурги

• Фердинанд II ( - , фактически с )
• Фердинанд III ( -)
• Фердинанд IV ( - , номинально)
• Леопольд I ( -)
• Иосиф I ( -)
• Карел II ( -
• Мария Терезия ( -)

Виттельсбахи

• Карл Баварский ( - , во время войны за австрийское наследство ; в нумерацию чешских королей не включается)

Габсбурги -Лотарингские

• Иосиф II ( -)
• Леопольд II ( -)
• Франтишек I ( -)
• Фердинанд V ( -)
• Франц Иосиф I ( -)
• Карел III ( -)

См. также

Напишите отзыв о статье "Королевство Богемия"

Литература

• Jaroslav Pánek, Tůma Oldřich et al. (2009). A History of the Czech lands. Prague: Karolinum. ISBN 978-80-246-1645-2 .
• Lenka Bobková (2006). 7. 4. 1348 - Ustavení Koruny království českého: český stát Karla IV. (Founding of the Crown of Bohemian Kingdom: Czech State of Charles IV) (in Czech). Praha: Havran. ISBN 80-86515-61-3 .
• Hugh LeCaine Agnew (2004). The Czechs and the Lands of the Bohemian Crown. Stanford: Hoover Institution Press. ISBN 0-8179-4492-3 .

Отрывок, характеризующий Королевство Богемия

– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.

В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.

На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.

Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.

Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет, радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.

Богемия Боге́мия

(лат. Bohemia, от Boiohaemum - страна бойев), 1) первоначальное название территории, на которой образовалось государство Чехия. 2) Официальное название в 1526-1918 Чехии (без Моравии) в составе Габсбургской империи.

БОГЕМИЯ

БОГЕ́МИЯ (позднелат. Bohemia, от Boiohaemum - страна бойев (см. БОЙИ) ), устаревшее название Чехии, происходит от латинского названия территории, заселенной кельтским племенем бойев. Название Богемии в западно-европейской, особенно немецкой традиции, надолго пережило само племя и было перенесено на Чешское государство. Титул короля Богемии получил от императора Священной Римской империи Вратислав II из династии Пржемысловичей (см. ПРЖЕМЫСЛОВИЧИ) (прав. 1061-92). Отакар I Пржемысл сделал Богемию независимой от германских императоров. Богемией официально называлась в 1526-1918 годах Чехия (без Моравии) в составе Габсбургской империи. «Протекторатом Богемия и Моравия» называлась Чехия после фашистской оккупации 15 марта 1939, за исключением присоединенных к Германии в результате плебисцита 1938 территорий с преобладающим немецким населением. После поражения гитлеровской Германии отторгнутые территории возвращены Чехии.

Энциклопедический словарь . 2009 .

Синонимы :

Смотреть что такое "Богемия" в других словарях:

- (латинское Bohemia, от Boiohaemum страна кельтских племен бойев), 1) первоначальное название территории, на которой образовалось государство Чехия. 2) Официальное название в 1526 1918 Чехии (без Моравии) в составе Габсбургской империи … Современная энциклопедия

- (лат. Bohemia от Boiohaemum страна бойев), 1) первоначальное название территории, на которой образовалось государство Чехия2)] Официальное название в 1526 1918 Чехии (без Моравии) в составе Габсбургской империи … Большой Энциклопедический словарь

Сущ., кол во синонимов: 1 астероид (579) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

Чехия Географические названия мира: Топонимический словарь. М: АСТ. Поспелов Е.М. 2001 … Географическая энциклопедия

Богемия - (Bohemia), обл. в Центр. Европе, ныне часть Республики Чехия. Стала герцогством при чеш. династии Пржемысловичей в 9 в., но в связи с усилением саксонской династии Оттонов была вынуждена уже в след, веке признать власть герм, императоров… … Всемирная история

Исторический флаг Чехии Богемия в составе Чешской республики Герб Чешского королевства Чехия, Богемия (чешск. Čechy … Википедия